не своди глаз с горизонта.
ой, можно я все-таки это процитирую?
Он крутил в руках пачку с ненужными сигаретами, медлил, прислушивался к себе: обида молчала. Раньше он был уверен – стоит увидеться с Шоном, стоит вспомнить унижение и боль от удара, прилюдный позор, когда лидер поставил его, ошалевшего от неожиданности координатора, на одну позицию с вытиравшим кровавые сопли низшим – и челюсти скрипнут, кулаки придется прятать от греха подальше, чтоб не видно было, как зол и оскорблен…
А почему-то не так всё шло. Ничего яркого и жгучего внутри не копошилось, лунная ночь в тихом пустынном саду не будила мощных чувств, даже дышалось рядом с Шоном всё легче и легче. Молчание не давило и ничего не требовало, оно просто было – и его не хотелось портить длинными и трудными разговорами ни о чем: о понятном обоим, об известном, о том, что не так уж и важно, если подумать.
www.proza.ru/2009/01/26/109
апд.
и сразу дальше, но уже не в тему того:
Нет, важно. Но не в плане судьбоносных решений по поводу непростительных промахов, а по-другому.
Просто есть отношения, которые, единожды выстроив, надо постоянно беречь от крушения, надо латать расползающуюся ткань и крепить неплотное полотно скобами и стежками по-живому, надо следить за собой, за другим, надо напрягаться постоянно, ежечасно, ежесекундно… Когда каждый шаг по прогибающимся под ногой полам может стать последним, когда нельзя повышать голос из опасения, что кладка рухнет от легкого сотрясения и похоронит всё.
Так бывает, если строилось… не на совесть.
А если когда-то давно люди разумно и искренне решили для себя одно и то же – быть вместе во что бы то ни стало, несмотря ни на какие сиюминутные необдуманные порывы и ошибки, хранить, не давать измениться основному, на самом деле важному принципу – мы заодно, что бы ни происходило с нами, вокруг нас, в этом чёртовом мире вообще… Вот тогда можно не волноваться. Родные люди не всегда связаны рождением и кровью, иногда они просто друг друга находят, но и в том, и в другом, намного более редком случае, взаимный кредит доверия и понимания практически неисчерпаем.
Можно ссориться, ошибаться, орать друг на друга, драться, оскорблять и оскорбляться, можно психовать и уходить из дома… зная в глубине души, что он, этот добротный, монолитный дом, за твоей спиной не рухнет. Даже не пошатнется. Проветрится, может быть, слегка от спертого воздуха долгого присутствия одних и тех же жильцов, но это на пользу. Любому из них всегда будет куда вернуться, и там его встретят те, кто уже начал скучать.
апд.2
– Парень, ты не Дэрек Смит и не Рамирес Вентура, хотя, будь я проклят, в тебе есть что-то от обоих. Ты – Винсент Эштон, и ты у меня третий. Я никому не собираюсь о тебе рассказывать.
www.proza.ru/2009/07/12/807
Он крутил в руках пачку с ненужными сигаретами, медлил, прислушивался к себе: обида молчала. Раньше он был уверен – стоит увидеться с Шоном, стоит вспомнить унижение и боль от удара, прилюдный позор, когда лидер поставил его, ошалевшего от неожиданности координатора, на одну позицию с вытиравшим кровавые сопли низшим – и челюсти скрипнут, кулаки придется прятать от греха подальше, чтоб не видно было, как зол и оскорблен…
А почему-то не так всё шло. Ничего яркого и жгучего внутри не копошилось, лунная ночь в тихом пустынном саду не будила мощных чувств, даже дышалось рядом с Шоном всё легче и легче. Молчание не давило и ничего не требовало, оно просто было – и его не хотелось портить длинными и трудными разговорами ни о чем: о понятном обоим, об известном, о том, что не так уж и важно, если подумать.
www.proza.ru/2009/01/26/109
апд.
и сразу дальше, но уже не в тему того:
Нет, важно. Но не в плане судьбоносных решений по поводу непростительных промахов, а по-другому.
Просто есть отношения, которые, единожды выстроив, надо постоянно беречь от крушения, надо латать расползающуюся ткань и крепить неплотное полотно скобами и стежками по-живому, надо следить за собой, за другим, надо напрягаться постоянно, ежечасно, ежесекундно… Когда каждый шаг по прогибающимся под ногой полам может стать последним, когда нельзя повышать голос из опасения, что кладка рухнет от легкого сотрясения и похоронит всё.
Так бывает, если строилось… не на совесть.
А если когда-то давно люди разумно и искренне решили для себя одно и то же – быть вместе во что бы то ни стало, несмотря ни на какие сиюминутные необдуманные порывы и ошибки, хранить, не давать измениться основному, на самом деле важному принципу – мы заодно, что бы ни происходило с нами, вокруг нас, в этом чёртовом мире вообще… Вот тогда можно не волноваться. Родные люди не всегда связаны рождением и кровью, иногда они просто друг друга находят, но и в том, и в другом, намного более редком случае, взаимный кредит доверия и понимания практически неисчерпаем.
Можно ссориться, ошибаться, орать друг на друга, драться, оскорблять и оскорбляться, можно психовать и уходить из дома… зная в глубине души, что он, этот добротный, монолитный дом, за твоей спиной не рухнет. Даже не пошатнется. Проветрится, может быть, слегка от спертого воздуха долгого присутствия одних и тех же жильцов, но это на пользу. Любому из них всегда будет куда вернуться, и там его встретят те, кто уже начал скучать.
апд.2
– Парень, ты не Дэрек Смит и не Рамирес Вентура, хотя, будь я проклят, в тебе есть что-то от обоих. Ты – Винсент Эштон, и ты у меня третий. Я никому не собираюсь о тебе рассказывать.
www.proza.ru/2009/07/12/807